Жаль, что не могу – кошкой, сукой, влёт, Вдребезги, до дна, будучи собою.
Моя бабушка часто говорила: чтобы муженька при себе удержать, надо потчевать его всякими вкусностями. Это не про меня, бабуля, не про меня… Во-первых, я не умею готовить, а во-вторых, мне никогда никого не хотелось удерживать.
читать дальше
Похоже на Сашкин образ... но он способен на нежности
- Так почему же я старый дурак?
- Потому что никого не любите. Никогда не расслабляетесь. Все время в напряжении и словно бы не здесь. Не с нами. Вы не принимаете участия ни в разговорах, ни в шалостях, ни в наших скромных увеселениях. Потому что вам не знакомы нежные чувства, вы вечно молчите, и ваше молчание смахивает на презрение.
Ох, терпеть этого не могу! Конечно, легко себе сказать, что ты ни на что не
годен, чтобы ничего не делать! Еще бы! Таким уж я уродился! Куда как
просто! А дальше что? Какие твои планы? Останешься на второй год в седьмом,
восьмом, девятом, и если повезет, то аттестат получишь к тридцати годам!
Я теребил уголок диванной подушки, не решаясь поднять глаз.
—?Нет, правда, не понимаю я тебя. В общем так, на деда Леона можешь больше
не рассчитывать. Я люблю самостоятельных людей, которые умеют добиваться
своих целей, понятно? Терпеть не могу лодырей, которые только и знают, что
жаловаться, и вдобавок вылетают из школы за плохое поведение! С ума сойти!
Лоботряс и второгодник! Отличная картина! Поздравляю! Подумать только, а
я-то всегда тебя защищал… Всегда! Родителям твоим говорил, что в тебя верю,
оправдывал тебя, да еще и потакал! Вот что я тебе скажу, дружок: несчастным
быть куда легче, чем быть счастливым, а я не люблю, слышишь, не люблю
людей, которые ищут легких путей. Не выношу нытиков! Будь счастливым, черт
побери! Делай что-нибудь, чтобы быть счастливым!
Неужели это нормально - быть таким счастливым? Это справедливо? Какую цену
я должен буду за это заплатить?
Женитьба, семья, работа, отношения с людьми… Через все это я продирался, не
поднимая глаз и сжав зубы. С опаской, с недоверием.
Я разговорился сегодня, потому что это ты, потому что мы здесь - в этой
комнате, в этом доме, - потому что сейчас ночь и потому что ты страдаешь
из-за Адриана. А еще потому, что его выбор приводит меня в отчаяние и
одновременно вселяет надежду.
Потому что мне не нравится видеть тебя несчастной, я сам причинил слишком
много горя… И потому что я предпочитаю, чтобы ты настрадалась сегодня,
нежели потом потихоньку всю свою жизнь.
Я вижу, как люди страдают - понемножку, самую малость, совсем чуть-чуть, но
этого хватает, чтобы все испортить… Да в моем возрасте мне виднее… Люди
живут вместе, потому что цепляются за эту свою никчемную, неблагодарную
жизнь. Компромиссы, противоречия… И ничего другого…
Браво, браво, браво! Мы всё похоронили: друзей, мечты и любовь, - а теперь
похороним и себя. Браво, друзья!
Он хлопал в ладоши.
-?Сколько все это продолжалось?
-?С Матильдой?
- Да.
-?Считая от Гонконга и до нашей последней размолвки - пять лет и семь
месяцев.
-?Вы проводили вместе много времени?
-?Нет, я ведь уже говорил. Несколько часов, несколько дней...
-?И вам этого хватало?
-?Хватало? - Нет, конечно. А может, да - я ведь ничего не сделал, чтобы
что-то изменить. Я уже потом об этом подумал. Возможно, меня это
устраивало. «Устраивало»… До чего же уродливое слово. Возможно, так мне
было удобно - иметь и надежный тыл, и африканскую страсть. Домашний ужин по
вечерам и острые ощущения время от времени… Как хорошо - и сыт, и в форме
себя держишь. Практично, удобно…
-?Вы звонили, когда она была вам нужна?
-?Ну да, примерно так…
Он поставил передо мной чашку.
-?Вообще-то нет… Все происходило не так… Однажды, еще в самом начале, она
написала мне письмо. Единственное в нашей жизни. Она писала:
Я все обдумала, я не питаю иллюзий - я люблю тебя, но не доверяю. Раз то,
что мы переживаем, нереально, значит, это игра. А раз это игра, необходимы
правила. Я больше не хочу встречаться с тобой в Париже. Ни в Париже, ни в
каком другом месте, где ты будешь бояться. Когда мы вместе, я хочу брать
тебя за руку на улице и целовать тебя в ресторанах - иначе вообще ничего не
нужно. Я не в том возрасте, чтобы играть в кошки-мышки. Итак, мы будем
видеться в других странах, как можно дальше отсюда. Узнав, куда ты поедешь
в следующий раз, пиши мне в Лондон, на адрес моей сестры, она будет
пересылать почту мне. Не надо нежных слов, не трудись, просто предупреждай.
Какая гостиница, где, когда. Смогу - приеду, нет - что поделаешь… Не надо
мне звонить, не пытайся узнать ни где я, ни как живу, полагаю, это уже не
имеет значения. Я все обдумала и поняла, что это лучший выход из положения
- я буду делать как ты, жить своей жизнью и любить тебя - но издалека. Я не
хочу ждать твоих звонков, не хочу запрещать себе влюбляться, а хочу спать с
кем захочу и когда захочу, без угрызений совести. Я признаю твою правоту:
жизнь без угрызений совести - это…it's convenient* (Это удобно (англ.)). Я
смотрела на жизнь иначе, но почему бы и нет? Хочу попробовать. В конце
концов, что я теряю? Трусливого мужчину? А что выигрываю? Удовольствие
засыпать иногда в твоих объятиях… Я все обдумала - и хочу попробовать.
Решай.
- Ты что, Хлоя?
-?Ничего. Забавно, что вы нашли достойного противника.
-?К несчастью, нет. Она выработала тактику, строила из себя роковую
женщину, а была нежнейшим существом. Я этого не знал, принимая ее условия,
понял много позже… Через пять лет и семь месяцев…
Да нет, вру. Я догадывался, читал между строчками, чего ей стоило написать
мне такие слова, но не собирался придавать этому значение, меня ведь эти
правила вполне устраивали. Более чем устраивали. Всего и делов-то - усилить
импортно-экспортное направление и привыкнуть к бесконечным перелетам.
Подобное письмо - воистину нечаянная радость для мужчины, который хочет без
помех обманывать жену. Конечно же, то, что она собиралась влюбляться и
спать с кем попало, не очень мне понравилось, но ведь пока это были только
слова. Он сел на привычное место у края стола.
-?Ну и хитер я был тогда. Что и говорить, хитер. Главное - я еще и здорово
заработал благодаря этой истории… Укрепил международное направление и
обогатился…
-?Кроме того, это было очень романтично… Я с бьющимся сердцем спускался по
трапу самолета и ехал в гостиницу, надеясь, что моего ключа на месте не
окажется, ставил сумки в незнакомых номерах и обыскивал их, пытаясь
обнаружить следы ее присутствия, отправлялся работать и возвращался
вечером, молясь, чтобы она оказалась в постели. Иногда так и происходило,
иногда - нет. Она могла, например, приехать среди ночи, и тогда мы без
единого слова растворялись друг в друге. Смеялись, укрывшись с головой,
радуясь новой встрече. Наконец-то. Так далеко ото всех. Так близко друг к
другу. Иногда она приезжала только на следующий день, и тогда я всю ночь
сидел в баре, прислушиваясь к тому, что происходит в холле. Иногда она
брала отдельный номер и просила меня прийти к ней рано утром. Иногда она не
приезжала вообще, и я ее ненавидел. Возвращался в Париж мрачнее тучи.
Вначале у меня действительно было много работы, но потом все меньше и
меньше… Чего только я не изобретал, чтобы уехать! Иногда я успевал
осмотреть местные достопримечательности, а иногда не видел ничего, кроме
своего номера в гостинице. Однажды нам вообще не удалось выбраться за
пределы аэропорта… Это выглядело нелепо. Было лишено всякого смысла. Иногда
мы никак не могли наговориться, а в другой раз и сказать-то было нечего.
Верная своему обещанию, Матильда почти никогда не говорила со мной о своей
интимной жизни, разве что в постели. Лежа рядом со мной, она вдруг
вспоминала каких-то мужчин или ситуации, отчего я начинал сходить с ума… Я
был в полной власти этой женщины-плутовки, и когда она вдруг среди ночи
якобы случайно называла меня другим именем, я делал вид, что обижен, но на
самом деле просто умирал. Тогда я грубо овладевал ею, мечтая нежно ее
обнять.
Когда один из нас играл, другой страдал. Это был полный абсурд. Мне
хотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не выплюнет из
себя весь свой яд. Пока не скажет, что любит меня. Пока мне этого не
скажет, черт побери. Но я не мог - ведь это я был мерзавцем. Во всем этом
был виноват только я…
Он встал, чтобы взять стакан.
-?На что я надеялся? Что все так и будет продолжаться долгие годы? Нет, в
это я не верил. Мы расставались молча, не глядя друг на друга, грустные и
потерянные, и никогда не говорили о следующей встрече. Нет, это было
невыносимо… И чем больше я мучился, тем сильнее любил ее, и чем сильнее
любил, тем меньше верил в возможность благополучного исхода. Я чувствовал,
что все это выше моих сил, что я запутался в мною же сплетенной паутине,
что мне не сдвинуться с места и придется смириться.
-?Смириться с чем?
-?С тем, что однажды потеряю ее…
-?Так что же вы ей все-таки наобещали?
-?Уже не помню… думаю, ничего особенного, а может, что-то несусветное. Да
нет, и, правда, ничего особенного… Я честно закрывал глаза, когда она
задавала вопросы, и целовал ее, когда она ждала ответов. Мне было почти
пятьдесят, и я чувствовал себя стариком. Я думал, что приближаюсь к финишу.
Освещенный солнцем закат… Я говорил себе: «Не будем делать резких движений,
она так молода, она бросит меня первой», и при каждой новой встрече
испытывал не только восторг, но и удивление. Как? Она все еще здесь? Но
почему? Я не понимал, что такого она во мне находит, и говорил себе: «Чего
мне дергаться, ведь она бросит меня первой». Это было ясно, как божий день,
это было неизбежно. Не было никаких причин надеяться на новую встречу,
никаких… В самом конце я даже стал надеяться, что она не приедет. До сих
пор Жизнь так замечательно все решала за меня, значит, так будет и в этот
раз. Я ведь знал, что не способен сам распорядиться своей судьбой… В
профессиональном плане все по-другому, работа - это игра, и тут я всегда
был на высоте, но в личной жизни… Я предпочитал терпеть и утешаться мыслью,
что я - «тот, кто терпит». Предпочитал мечтать или предаваться сожалениям.
Это было настолько проще…
-?Вы ее любили?
- Да.
-?Как сильно?
-?Я ее любил.
-?А что у вас осталось в памяти от тех лет?
-?Жизнь пунктиром… Ничего. Кое-что. Ничего нового. Опять кое-что. И снова
ничего… Вот почему все пролетело так быстро… Сейчас мне кажется, наш роман
длился месяца три… А может, и того меньше… Так, дуновение ветра, мираж… Нам
недоставало повседневности. Думаю, именно от этого Матильда больше всего и
страдала…
-?Вообще-то это даже не тебе, я просто пишу, чем бы мне хотелось с тобой
заняться…
...выложить тебе все начистоту, а потом вспомнить, что этого делать нельзя
....
Она ждала моей реакции. На одной из страниц между «начать все сначала» и
«наклеивать в альбом фотографии» я прочел «ребенок», ? вот так просто, безо
всяких комментариев. Я продолжал изучать ее бесконечный список, ни слова не
говоря, а она кусала губы.
-?Ну, как? - Она затаила дыхание. - Что скажешь?
-?Кто такие Марта и Тино? - спросил я вместо ответа. По тому, как дрогнули
ее губы, поникли плечи и упала рука, я понял, что очень скоро потеряю ее.
Задав этот идиотский вопрос, я сунул голову в петлю. Она ушла в ванную и,
прежде чем закрыть, дверь крикнула: «Хорошие люди!» Вместо того чтобы
догнать ее, броситься ей в ноги, сказать: «Да! Конечно. Все, что захочешь,
потому что я и живу-то на этой земле лишь для того, чтобы сделать тебя
счастливой», я отправился на балкон покурить.
-?И что потом?
-?А ничего. Она хмурилась. Мы спустились в ресторан поужинать. Матильда
была очень хороша. Прекрасна, как никогда, - так мне казалось. Такая живая,
такая веселая. Все на нее смотрели. Женщины оборачивались, а мужчины мне
улыбались. Она… как бы тебе это объяснить… она вся светилась… Кожа, лицо,
улыбка, волосы, движения - она притягивала свет, вбирала его в себя и
отражала с невероятным изяществом. Это смешение жизненной силы и нежности
озадачивало меня. «Ты прекрасна», - признавался я, а она пожимала плечами.
«У тебя глаза сияют». «Да, - соглашалась она, - сияют…»
Когда я вспоминаю ее сегодня, спустя столько лет, то, прежде всего именно
такой - длинная шея, темные глаза, маленькое коричневое платье - она
пожимает плечами в австрийском ресторане.
Знаешь, она не случайно была так хороша и обаятельна в тот вечер. Прекрасно
знала, что делает: хотела, чтобы я запомнил ее именно такой. Возможно, я
ошибаюсь, хотя не думаю… Это была ее лебединая песня, прощание, взмах
платком из окна. Она была так умна, что просто не могла этого не
осознавать… Даже ее кожа в этот день была нежнее, чем всегда. Понимала ли
она? Что это было - благородство или жестокость? Думаю, и то и другое… И то
и другое… В ту ночь, после ласк и стонов, она спросила:
-?Могу я задать тебе вопрос?
- Да.
-?Ты ответишь?
- Да.
Я открыл глаза.
-?Тебе не кажется, что нам хорошо вместе?
Я был разочарован - ждал чего-то более… ну… оригинального.
- Да.
-?Ты согласен? - Да.
-?Мне кажется, нам хорошо вместе… Я люблю быть с тобой, потому что никогда
не скучаю. Даже когда мы не разговариваем, даже когда ты до меня не
дотрагиваешься, даже если мы в разных комнатах, я не скучаю. Я вообще
никогда не скучаю. Наверное, потому, что я тебе доверяю, тебе и твоим
мыслям. Понимаешь? Я люблю в тебе все, что вижу, и то, чего не вижу. А ведь
я вижу твои недостатки. Но, знаешь, мне кажется, твои недостатки дополняют
мои достоинства. Мы боимся разных вещей. Даже наши демоны уживаются вместе!
Ты лучше, чем хочешь казаться, я - наоборот. Мне необходим твой взгляд,
чтобы… чтобы быть материальней, что ли. Как это по-французски? Устойчивей?
Как говорят, когда человек интересен своим внутренним миром?
-?Глубиной?
-?Точно! Я похожа на воздушного змея - если кто-нибудь не держит в руках
катушку, я - пфффр - и улетаю… А ты… знаешь, это забавно, ты достаточно
силен, чтобы меня удержать, но при этом тебе хватает ума отпускать меня на
волю…
-?Зачем ты все это мне говоришь?
- Хочу, чтобы ты знал.
-?Но почему сейчас?
-?Не знаю… Разве это так уж невероятно - встретить человека и сказать себе:
мне с ним хорошо.
-?И все-таки, почему именно сейчас?
-?Да потому, что мне порой, кажется - ты не осознаешь, как нам повезло…
-?Матильда…
- Да?
-?Ты меня бросишь?
- Нет.
-?Ты несчастна?
-?Не слишком. И мы замолчали.
Конечно, я звонил ее сестре, я даже ездил к ней, но это ни к чему не
привело. Птичка улетела… А я даже не знал, в каком полушарии ее искать… К
тому же обещал оставить ее в покое. В одном мне не откажешь - я играю по
правилам.
-?То, что вы говорите, полный идиотизм. Дело было вовсе не в том, чтобы
играть по правилам. Какая разница, красиво вы проигрываете или нет?
Абсолютно дебильное оправдание, дебильное и инфантильное. И вообще, это
ведь была не игра…
-?Так, значит, любовь - это бред? Так? И всегда кончается одним и тем же?
-?Вовсе нет. Только нужно бороться…
-?Как именно?
-?Потихоньку. Делать каждый день маленький шажок, иметь мужество быть
собой, решить, что будешь сча…
читать дальше
Похоже на Сашкин образ... но он способен на нежности
- Так почему же я старый дурак?
- Потому что никого не любите. Никогда не расслабляетесь. Все время в напряжении и словно бы не здесь. Не с нами. Вы не принимаете участия ни в разговорах, ни в шалостях, ни в наших скромных увеселениях. Потому что вам не знакомы нежные чувства, вы вечно молчите, и ваше молчание смахивает на презрение.
Ох, терпеть этого не могу! Конечно, легко себе сказать, что ты ни на что не
годен, чтобы ничего не делать! Еще бы! Таким уж я уродился! Куда как
просто! А дальше что? Какие твои планы? Останешься на второй год в седьмом,
восьмом, девятом, и если повезет, то аттестат получишь к тридцати годам!
Я теребил уголок диванной подушки, не решаясь поднять глаз.
—?Нет, правда, не понимаю я тебя. В общем так, на деда Леона можешь больше
не рассчитывать. Я люблю самостоятельных людей, которые умеют добиваться
своих целей, понятно? Терпеть не могу лодырей, которые только и знают, что
жаловаться, и вдобавок вылетают из школы за плохое поведение! С ума сойти!
Лоботряс и второгодник! Отличная картина! Поздравляю! Подумать только, а
я-то всегда тебя защищал… Всегда! Родителям твоим говорил, что в тебя верю,
оправдывал тебя, да еще и потакал! Вот что я тебе скажу, дружок: несчастным
быть куда легче, чем быть счастливым, а я не люблю, слышишь, не люблю
людей, которые ищут легких путей. Не выношу нытиков! Будь счастливым, черт
побери! Делай что-нибудь, чтобы быть счастливым!
Неужели это нормально - быть таким счастливым? Это справедливо? Какую цену
я должен буду за это заплатить?
Женитьба, семья, работа, отношения с людьми… Через все это я продирался, не
поднимая глаз и сжав зубы. С опаской, с недоверием.
Я разговорился сегодня, потому что это ты, потому что мы здесь - в этой
комнате, в этом доме, - потому что сейчас ночь и потому что ты страдаешь
из-за Адриана. А еще потому, что его выбор приводит меня в отчаяние и
одновременно вселяет надежду.
Потому что мне не нравится видеть тебя несчастной, я сам причинил слишком
много горя… И потому что я предпочитаю, чтобы ты настрадалась сегодня,
нежели потом потихоньку всю свою жизнь.
Я вижу, как люди страдают - понемножку, самую малость, совсем чуть-чуть, но
этого хватает, чтобы все испортить… Да в моем возрасте мне виднее… Люди
живут вместе, потому что цепляются за эту свою никчемную, неблагодарную
жизнь. Компромиссы, противоречия… И ничего другого…
Браво, браво, браво! Мы всё похоронили: друзей, мечты и любовь, - а теперь
похороним и себя. Браво, друзья!
Он хлопал в ладоши.
-?Сколько все это продолжалось?
-?С Матильдой?
- Да.
-?Считая от Гонконга и до нашей последней размолвки - пять лет и семь
месяцев.
-?Вы проводили вместе много времени?
-?Нет, я ведь уже говорил. Несколько часов, несколько дней...
-?И вам этого хватало?
-?Хватало? - Нет, конечно. А может, да - я ведь ничего не сделал, чтобы
что-то изменить. Я уже потом об этом подумал. Возможно, меня это
устраивало. «Устраивало»… До чего же уродливое слово. Возможно, так мне
было удобно - иметь и надежный тыл, и африканскую страсть. Домашний ужин по
вечерам и острые ощущения время от времени… Как хорошо - и сыт, и в форме
себя держишь. Практично, удобно…
-?Вы звонили, когда она была вам нужна?
-?Ну да, примерно так…
Он поставил передо мной чашку.
-?Вообще-то нет… Все происходило не так… Однажды, еще в самом начале, она
написала мне письмо. Единственное в нашей жизни. Она писала:
Я все обдумала, я не питаю иллюзий - я люблю тебя, но не доверяю. Раз то,
что мы переживаем, нереально, значит, это игра. А раз это игра, необходимы
правила. Я больше не хочу встречаться с тобой в Париже. Ни в Париже, ни в
каком другом месте, где ты будешь бояться. Когда мы вместе, я хочу брать
тебя за руку на улице и целовать тебя в ресторанах - иначе вообще ничего не
нужно. Я не в том возрасте, чтобы играть в кошки-мышки. Итак, мы будем
видеться в других странах, как можно дальше отсюда. Узнав, куда ты поедешь
в следующий раз, пиши мне в Лондон, на адрес моей сестры, она будет
пересылать почту мне. Не надо нежных слов, не трудись, просто предупреждай.
Какая гостиница, где, когда. Смогу - приеду, нет - что поделаешь… Не надо
мне звонить, не пытайся узнать ни где я, ни как живу, полагаю, это уже не
имеет значения. Я все обдумала и поняла, что это лучший выход из положения
- я буду делать как ты, жить своей жизнью и любить тебя - но издалека. Я не
хочу ждать твоих звонков, не хочу запрещать себе влюбляться, а хочу спать с
кем захочу и когда захочу, без угрызений совести. Я признаю твою правоту:
жизнь без угрызений совести - это…it's convenient* (Это удобно (англ.)). Я
смотрела на жизнь иначе, но почему бы и нет? Хочу попробовать. В конце
концов, что я теряю? Трусливого мужчину? А что выигрываю? Удовольствие
засыпать иногда в твоих объятиях… Я все обдумала - и хочу попробовать.
Решай.
- Ты что, Хлоя?
-?Ничего. Забавно, что вы нашли достойного противника.
-?К несчастью, нет. Она выработала тактику, строила из себя роковую
женщину, а была нежнейшим существом. Я этого не знал, принимая ее условия,
понял много позже… Через пять лет и семь месяцев…
Да нет, вру. Я догадывался, читал между строчками, чего ей стоило написать
мне такие слова, но не собирался придавать этому значение, меня ведь эти
правила вполне устраивали. Более чем устраивали. Всего и делов-то - усилить
импортно-экспортное направление и привыкнуть к бесконечным перелетам.
Подобное письмо - воистину нечаянная радость для мужчины, который хочет без
помех обманывать жену. Конечно же, то, что она собиралась влюбляться и
спать с кем попало, не очень мне понравилось, но ведь пока это были только
слова. Он сел на привычное место у края стола.
-?Ну и хитер я был тогда. Что и говорить, хитер. Главное - я еще и здорово
заработал благодаря этой истории… Укрепил международное направление и
обогатился…
-?Кроме того, это было очень романтично… Я с бьющимся сердцем спускался по
трапу самолета и ехал в гостиницу, надеясь, что моего ключа на месте не
окажется, ставил сумки в незнакомых номерах и обыскивал их, пытаясь
обнаружить следы ее присутствия, отправлялся работать и возвращался
вечером, молясь, чтобы она оказалась в постели. Иногда так и происходило,
иногда - нет. Она могла, например, приехать среди ночи, и тогда мы без
единого слова растворялись друг в друге. Смеялись, укрывшись с головой,
радуясь новой встрече. Наконец-то. Так далеко ото всех. Так близко друг к
другу. Иногда она приезжала только на следующий день, и тогда я всю ночь
сидел в баре, прислушиваясь к тому, что происходит в холле. Иногда она
брала отдельный номер и просила меня прийти к ней рано утром. Иногда она не
приезжала вообще, и я ее ненавидел. Возвращался в Париж мрачнее тучи.
Вначале у меня действительно было много работы, но потом все меньше и
меньше… Чего только я не изобретал, чтобы уехать! Иногда я успевал
осмотреть местные достопримечательности, а иногда не видел ничего, кроме
своего номера в гостинице. Однажды нам вообще не удалось выбраться за
пределы аэропорта… Это выглядело нелепо. Было лишено всякого смысла. Иногда
мы никак не могли наговориться, а в другой раз и сказать-то было нечего.
Верная своему обещанию, Матильда почти никогда не говорила со мной о своей
интимной жизни, разве что в постели. Лежа рядом со мной, она вдруг
вспоминала каких-то мужчин или ситуации, отчего я начинал сходить с ума… Я
был в полной власти этой женщины-плутовки, и когда она вдруг среди ночи
якобы случайно называла меня другим именем, я делал вид, что обижен, но на
самом деле просто умирал. Тогда я грубо овладевал ею, мечтая нежно ее
обнять.
Когда один из нас играл, другой страдал. Это был полный абсурд. Мне
хотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не выплюнет из
себя весь свой яд. Пока не скажет, что любит меня. Пока мне этого не
скажет, черт побери. Но я не мог - ведь это я был мерзавцем. Во всем этом
был виноват только я…
Он встал, чтобы взять стакан.
-?На что я надеялся? Что все так и будет продолжаться долгие годы? Нет, в
это я не верил. Мы расставались молча, не глядя друг на друга, грустные и
потерянные, и никогда не говорили о следующей встрече. Нет, это было
невыносимо… И чем больше я мучился, тем сильнее любил ее, и чем сильнее
любил, тем меньше верил в возможность благополучного исхода. Я чувствовал,
что все это выше моих сил, что я запутался в мною же сплетенной паутине,
что мне не сдвинуться с места и придется смириться.
-?Смириться с чем?
-?С тем, что однажды потеряю ее…
-?Так что же вы ей все-таки наобещали?
-?Уже не помню… думаю, ничего особенного, а может, что-то несусветное. Да
нет, и, правда, ничего особенного… Я честно закрывал глаза, когда она
задавала вопросы, и целовал ее, когда она ждала ответов. Мне было почти
пятьдесят, и я чувствовал себя стариком. Я думал, что приближаюсь к финишу.
Освещенный солнцем закат… Я говорил себе: «Не будем делать резких движений,
она так молода, она бросит меня первой», и при каждой новой встрече
испытывал не только восторг, но и удивление. Как? Она все еще здесь? Но
почему? Я не понимал, что такого она во мне находит, и говорил себе: «Чего
мне дергаться, ведь она бросит меня первой». Это было ясно, как божий день,
это было неизбежно. Не было никаких причин надеяться на новую встречу,
никаких… В самом конце я даже стал надеяться, что она не приедет. До сих
пор Жизнь так замечательно все решала за меня, значит, так будет и в этот
раз. Я ведь знал, что не способен сам распорядиться своей судьбой… В
профессиональном плане все по-другому, работа - это игра, и тут я всегда
был на высоте, но в личной жизни… Я предпочитал терпеть и утешаться мыслью,
что я - «тот, кто терпит». Предпочитал мечтать или предаваться сожалениям.
Это было настолько проще…
-?Вы ее любили?
- Да.
-?Как сильно?
-?Я ее любил.
-?А что у вас осталось в памяти от тех лет?
-?Жизнь пунктиром… Ничего. Кое-что. Ничего нового. Опять кое-что. И снова
ничего… Вот почему все пролетело так быстро… Сейчас мне кажется, наш роман
длился месяца три… А может, и того меньше… Так, дуновение ветра, мираж… Нам
недоставало повседневности. Думаю, именно от этого Матильда больше всего и
страдала…
-?Вообще-то это даже не тебе, я просто пишу, чем бы мне хотелось с тобой
заняться…
...выложить тебе все начистоту, а потом вспомнить, что этого делать нельзя
....
Она ждала моей реакции. На одной из страниц между «начать все сначала» и
«наклеивать в альбом фотографии» я прочел «ребенок», ? вот так просто, безо
всяких комментариев. Я продолжал изучать ее бесконечный список, ни слова не
говоря, а она кусала губы.
-?Ну, как? - Она затаила дыхание. - Что скажешь?
-?Кто такие Марта и Тино? - спросил я вместо ответа. По тому, как дрогнули
ее губы, поникли плечи и упала рука, я понял, что очень скоро потеряю ее.
Задав этот идиотский вопрос, я сунул голову в петлю. Она ушла в ванную и,
прежде чем закрыть, дверь крикнула: «Хорошие люди!» Вместо того чтобы
догнать ее, броситься ей в ноги, сказать: «Да! Конечно. Все, что захочешь,
потому что я и живу-то на этой земле лишь для того, чтобы сделать тебя
счастливой», я отправился на балкон покурить.
-?И что потом?
-?А ничего. Она хмурилась. Мы спустились в ресторан поужинать. Матильда
была очень хороша. Прекрасна, как никогда, - так мне казалось. Такая живая,
такая веселая. Все на нее смотрели. Женщины оборачивались, а мужчины мне
улыбались. Она… как бы тебе это объяснить… она вся светилась… Кожа, лицо,
улыбка, волосы, движения - она притягивала свет, вбирала его в себя и
отражала с невероятным изяществом. Это смешение жизненной силы и нежности
озадачивало меня. «Ты прекрасна», - признавался я, а она пожимала плечами.
«У тебя глаза сияют». «Да, - соглашалась она, - сияют…»
Когда я вспоминаю ее сегодня, спустя столько лет, то, прежде всего именно
такой - длинная шея, темные глаза, маленькое коричневое платье - она
пожимает плечами в австрийском ресторане.
Знаешь, она не случайно была так хороша и обаятельна в тот вечер. Прекрасно
знала, что делает: хотела, чтобы я запомнил ее именно такой. Возможно, я
ошибаюсь, хотя не думаю… Это была ее лебединая песня, прощание, взмах
платком из окна. Она была так умна, что просто не могла этого не
осознавать… Даже ее кожа в этот день была нежнее, чем всегда. Понимала ли
она? Что это было - благородство или жестокость? Думаю, и то и другое… И то
и другое… В ту ночь, после ласк и стонов, она спросила:
-?Могу я задать тебе вопрос?
- Да.
-?Ты ответишь?
- Да.
Я открыл глаза.
-?Тебе не кажется, что нам хорошо вместе?
Я был разочарован - ждал чего-то более… ну… оригинального.
- Да.
-?Ты согласен? - Да.
-?Мне кажется, нам хорошо вместе… Я люблю быть с тобой, потому что никогда
не скучаю. Даже когда мы не разговариваем, даже когда ты до меня не
дотрагиваешься, даже если мы в разных комнатах, я не скучаю. Я вообще
никогда не скучаю. Наверное, потому, что я тебе доверяю, тебе и твоим
мыслям. Понимаешь? Я люблю в тебе все, что вижу, и то, чего не вижу. А ведь
я вижу твои недостатки. Но, знаешь, мне кажется, твои недостатки дополняют
мои достоинства. Мы боимся разных вещей. Даже наши демоны уживаются вместе!
Ты лучше, чем хочешь казаться, я - наоборот. Мне необходим твой взгляд,
чтобы… чтобы быть материальней, что ли. Как это по-французски? Устойчивей?
Как говорят, когда человек интересен своим внутренним миром?
-?Глубиной?
-?Точно! Я похожа на воздушного змея - если кто-нибудь не держит в руках
катушку, я - пфффр - и улетаю… А ты… знаешь, это забавно, ты достаточно
силен, чтобы меня удержать, но при этом тебе хватает ума отпускать меня на
волю…
-?Зачем ты все это мне говоришь?
- Хочу, чтобы ты знал.
-?Но почему сейчас?
-?Не знаю… Разве это так уж невероятно - встретить человека и сказать себе:
мне с ним хорошо.
-?И все-таки, почему именно сейчас?
-?Да потому, что мне порой, кажется - ты не осознаешь, как нам повезло…
-?Матильда…
- Да?
-?Ты меня бросишь?
- Нет.
-?Ты несчастна?
-?Не слишком. И мы замолчали.
Конечно, я звонил ее сестре, я даже ездил к ней, но это ни к чему не
привело. Птичка улетела… А я даже не знал, в каком полушарии ее искать… К
тому же обещал оставить ее в покое. В одном мне не откажешь - я играю по
правилам.
-?То, что вы говорите, полный идиотизм. Дело было вовсе не в том, чтобы
играть по правилам. Какая разница, красиво вы проигрываете или нет?
Абсолютно дебильное оправдание, дебильное и инфантильное. И вообще, это
ведь была не игра…
-?Так, значит, любовь - это бред? Так? И всегда кончается одним и тем же?
-?Вовсе нет. Только нужно бороться…
-?Как именно?
-?Потихоньку. Делать каждый день маленький шажок, иметь мужество быть
собой, решить, что будешь сча…