Жаль, что не могу – кошкой, сукой, влёт, Вдребезги, до дна, будучи собою.
вот так меня и колбасит:
Жить каждым днем, словно этот день в твоей жизни — последний. Жить так, будто бы каждый человек на твоем пути — единственный, а каждый твой поступок — главный. И не важно — что реально, а что нет, важно то, что ты делаешь сейчас.
читать дальше
Если не делиться с другими людьми знаниями, зачем вообще нужны эти знания? Чтобы знайки управляли незнайками? Но вы ведь и не хотите никем управлять… Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься.
— Ну, и почему тогда?.
— Я думаю, тут логика — как с оружием. — Кому угодно его не доверяют. Потенциальных преступников среди людей немного, но если выдать всем оружие, то сразу покажется, что кругом одни преступники.
Власть — это не когда кто-то правит, власть — это когда кто-то подчиняется
Можно все делать правильно... Можно и думать правильно, и поступать правильно, но вот доброты в этом не будет. А если доброты нет, то тогда и дела мертвы, и мысли, и поступки. Истинная доброта — она от сердца. Это открытость, это подлинное бесстрашие — вот что такое настоящая доброта.
ты пытаешься контролировать Жизнь, в ней чуда не будет. Просто не может быть. А то, что ты сделал, это способ контроля. Ты у нее неких гарантий затребовал. Понимаешь? Мол, пусть даст мне знак, что все будет нормально. Ты у Жизни потребовал, словно Промысел должен перед тобой отчитываться... Неужели не понимаешь? Ведь не можешь не понимать. А значит — хитришь. Чудо приходит только в тот миг, когда ты готов довериться Жизни. И приходит оно само, без уведомления, без предупреждения, без гарантий.
Знаки — вещь хорошая. Но их нельзя искать. Они или есть, или их нет. Если есть — то не ошибешься, поймешь, что Жизнь дает тебе какое-то знание. А если их нет, то нельзя придумывать. Совпадения — часто только совпадения. Но если строить иллюзию, то получается, что ты и сам себя обманываешь, и других обманываешь. Нельзя. Потом будешь разочаровываться, винить. А кого винить, если ты сам все это выдумал?.. Нельзя жить по придуманному сценарию. Жизнь сложнее. Она непредсказуема. Бог дал человеку разум, но не вместо Себя. Понимаешь?.. Никакого интеллекта не хватит, чтобы сконструировать Жизнь. Да и нужно ли это делать? Не лучше ли позволить Ей — самой Жизни — войти в тебя, в твое существо, в твой мир?
Тот, кто любит, всегда в выигрышном положении. У него нет выбора — любить или нет. Он в согласии со своими чувствами. Надо только победить свой страх.
Да! Да! Да! Мне нужна абсолютная свобода! Сила свободы! Никто не имеет прав на меня! Никто, кроме меня самого! И я ненавижу этот мир, который вынуждает меня играть по его правилам. А Олеся... Она просто открыла мне глаза. Она стала в моей жизни реальным, осязаемым воплощением этой двуличности, этой подлости, этой великой лжи мира. Она поймала меня в ловушку. Она мастерски разыграла эту пьесу — милая, несчастная жертва. Расплакаться можно! А я — тиран, деспот, жестокое чудовище, подлец...
— Только ты опускаешь одну существенную деталь... Тебе понравилась эта роль.
— Ха! Она меня заставила! Она! Ведь я живой! Живой! Я не кукла на веревочках! Даже если крысу загнать в угол, она нападает. Когда тебе некуда бежать, когда все пути закрыты, ты нападаешь! Она связала меня по рукам и ногам своей лживой любовью, она хотела владеть мною! А мною владеть нельзя! Запрещается! И я стал нападать. Да! Потому что только в этот момент и можно почувствовать себя человеком — вершителем своей судьбы, свободным и счастливым!
— На чужих костях, — добавил Данила и опустил голову, не понимая, как возможно, чтобы человек так думал, не имея сил видеть это унижение, эту непомерную душевную слабость.
Мне кажется, у тебя просто слишком много свободного времени Ты слишком много читаешь и слишком много думаешь. То есть вообще это, конечно, хорошо. Но... Сидеть в четырех стенах наедине со всеми этими мыслями, книгами, рассуждениями — так можно с ума сойти! Даже я, просто слушая тебя, потом долго не могу прийти в себя и постоянно думаю: «А каково с этим жить?»
Разве ты этого не видишь? Ты превратил свою жизнь в Ад. Вместо того чтобы видеть в ней свет, ты ищешь тьму. Ищешь, находишь и вытаскиваешь на свет божий, чтобы рассмотреть и насладиться собственным ужасом. Куда бы ни посмотрел, что бы ни взялся оценивать — ты везде видишь картины Ада. Но это твой Ад. Твой.
Ведь если ты хочешь найти изъяны в другом человеке, ты обязательно их найдешь. А ты хотел. Подлавливал ее...
— А даже если и подлавливал, что с того?
— А то... Ты придумал себе «счастливую историю» и надеялся, что все само собой сложится. Счастье упадет на тебя с неба — повстречаешь девушку, и влюбишься в нее, и будешь счастлив. И знаешь, в чем беда? Ты о чуде думал, а не о девушке, поэтому ничего и не получилось. Счастливые истории, Павел, не придумывать надо, а делать. Но как любить по-настоящему, если ты собственной любви боишься?..
— Я боюсь любви? Да я любил ее! Любил!
— Любить и хотеть любить — это разные вещи. Разные.
Ты видишь только то, что хочешь видеть. А главного не хочешь понять, не хочешь или боишься. Страшно. Ведь если перестать отмахиваться от главного, если принять всем сердцем то самое важное, что есть у тебя в жизни, то уже нельзя будет жить как прежде. Тебе-прежнему предстоит умереть, а тебе-новому — родиться. Смерть и возрождение. Страшно. И всегда ты главное пропускаешь, всегда... Устроил маскарад.
Следовать своим желаниям — это еще не свобода. Но идти вопреки своим желаниям — это настоящее рабство.
Ты хочешь, чтобы тебя любили. Любили искренне, всем сердцем, по-настоящему, именно тебя, а не твои бесконечные маски и позы. Да, в этом правда. Ты мечтал о любви Олеси, тебе нужна была ее любовь — больше всего на свете, больше жизни. Ты не на свободе, ты в рабстве. Ты — в рабстве, потому что ты боишься самого главного своего желания. Ты мечтаешь любить и быть любимым, но тебе стыдно, неловко, страшно. Это противоречит всем твоим теориям, твоей такой патетической философии. И если в какой-то момент жизни ты признаешься себе в этом желании, от твоего собственного представления о самом себе камня на камне не останется...
Да господи! Что ты все заладил?! Несчастный! Несчастный! Это вы все несчастные! Вы! А у меня во! — и, вывернув руку, он ткнул указательным пальцем в шкаф с бомбой. — У меня Сила! Моя Сила! Я самый счастливый! Я делаю то, что хочу! Я! Слышишь ты меня?! Слышишь?!
— Самый несчастный. — Это же насколько нужно себя ненавидеть, чтобы не верить такой любви, какой тебя Олеся любила? Насколько считать себя ничтожеством, чтобы и мысли не допустить, что тебя могут любить, что ты нужен кому-то, что о тебе кто-то хочет заботиться, искренне хочет, что тебе сострадают, по-настоящему, сердцем. Как можно себя так ненавидеть?.. Вот в чем твой Ад. Твой.
Слабость — это не отсутствие силы, слабость — это отсутствие доброты...
А слабость — это ведь здесь главное препятствие. Почему человек не может довериться этому миру, другому человеку, своей любви? Из-за слабости. Страшно. Ведь довериться — это что значит?.. Стать открытым. А для этого сила нужна, внутренняя. Доброта...
история показалась мне ооочень похожей на нашу
Жить каждым днем, словно этот день в твоей жизни — последний. Жить так, будто бы каждый человек на твоем пути — единственный, а каждый твой поступок — главный. И не важно — что реально, а что нет, важно то, что ты делаешь сейчас.
читать дальше
Если не делиться с другими людьми знаниями, зачем вообще нужны эти знания? Чтобы знайки управляли незнайками? Но вы ведь и не хотите никем управлять… Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься.
— Ну, и почему тогда?.
— Я думаю, тут логика — как с оружием. — Кому угодно его не доверяют. Потенциальных преступников среди людей немного, но если выдать всем оружие, то сразу покажется, что кругом одни преступники.
Власть — это не когда кто-то правит, власть — это когда кто-то подчиняется
Можно все делать правильно... Можно и думать правильно, и поступать правильно, но вот доброты в этом не будет. А если доброты нет, то тогда и дела мертвы, и мысли, и поступки. Истинная доброта — она от сердца. Это открытость, это подлинное бесстрашие — вот что такое настоящая доброта.
ты пытаешься контролировать Жизнь, в ней чуда не будет. Просто не может быть. А то, что ты сделал, это способ контроля. Ты у нее неких гарантий затребовал. Понимаешь? Мол, пусть даст мне знак, что все будет нормально. Ты у Жизни потребовал, словно Промысел должен перед тобой отчитываться... Неужели не понимаешь? Ведь не можешь не понимать. А значит — хитришь. Чудо приходит только в тот миг, когда ты готов довериться Жизни. И приходит оно само, без уведомления, без предупреждения, без гарантий.
Знаки — вещь хорошая. Но их нельзя искать. Они или есть, или их нет. Если есть — то не ошибешься, поймешь, что Жизнь дает тебе какое-то знание. А если их нет, то нельзя придумывать. Совпадения — часто только совпадения. Но если строить иллюзию, то получается, что ты и сам себя обманываешь, и других обманываешь. Нельзя. Потом будешь разочаровываться, винить. А кого винить, если ты сам все это выдумал?.. Нельзя жить по придуманному сценарию. Жизнь сложнее. Она непредсказуема. Бог дал человеку разум, но не вместо Себя. Понимаешь?.. Никакого интеллекта не хватит, чтобы сконструировать Жизнь. Да и нужно ли это делать? Не лучше ли позволить Ей — самой Жизни — войти в тебя, в твое существо, в твой мир?
Тот, кто любит, всегда в выигрышном положении. У него нет выбора — любить или нет. Он в согласии со своими чувствами. Надо только победить свой страх.
Да! Да! Да! Мне нужна абсолютная свобода! Сила свободы! Никто не имеет прав на меня! Никто, кроме меня самого! И я ненавижу этот мир, который вынуждает меня играть по его правилам. А Олеся... Она просто открыла мне глаза. Она стала в моей жизни реальным, осязаемым воплощением этой двуличности, этой подлости, этой великой лжи мира. Она поймала меня в ловушку. Она мастерски разыграла эту пьесу — милая, несчастная жертва. Расплакаться можно! А я — тиран, деспот, жестокое чудовище, подлец...
— Только ты опускаешь одну существенную деталь... Тебе понравилась эта роль.
— Ха! Она меня заставила! Она! Ведь я живой! Живой! Я не кукла на веревочках! Даже если крысу загнать в угол, она нападает. Когда тебе некуда бежать, когда все пути закрыты, ты нападаешь! Она связала меня по рукам и ногам своей лживой любовью, она хотела владеть мною! А мною владеть нельзя! Запрещается! И я стал нападать. Да! Потому что только в этот момент и можно почувствовать себя человеком — вершителем своей судьбы, свободным и счастливым!
— На чужих костях, — добавил Данила и опустил голову, не понимая, как возможно, чтобы человек так думал, не имея сил видеть это унижение, эту непомерную душевную слабость.
Мне кажется, у тебя просто слишком много свободного времени Ты слишком много читаешь и слишком много думаешь. То есть вообще это, конечно, хорошо. Но... Сидеть в четырех стенах наедине со всеми этими мыслями, книгами, рассуждениями — так можно с ума сойти! Даже я, просто слушая тебя, потом долго не могу прийти в себя и постоянно думаю: «А каково с этим жить?»
Разве ты этого не видишь? Ты превратил свою жизнь в Ад. Вместо того чтобы видеть в ней свет, ты ищешь тьму. Ищешь, находишь и вытаскиваешь на свет божий, чтобы рассмотреть и насладиться собственным ужасом. Куда бы ни посмотрел, что бы ни взялся оценивать — ты везде видишь картины Ада. Но это твой Ад. Твой.
Ведь если ты хочешь найти изъяны в другом человеке, ты обязательно их найдешь. А ты хотел. Подлавливал ее...
— А даже если и подлавливал, что с того?
— А то... Ты придумал себе «счастливую историю» и надеялся, что все само собой сложится. Счастье упадет на тебя с неба — повстречаешь девушку, и влюбишься в нее, и будешь счастлив. И знаешь, в чем беда? Ты о чуде думал, а не о девушке, поэтому ничего и не получилось. Счастливые истории, Павел, не придумывать надо, а делать. Но как любить по-настоящему, если ты собственной любви боишься?..
— Я боюсь любви? Да я любил ее! Любил!
— Любить и хотеть любить — это разные вещи. Разные.
Ты видишь только то, что хочешь видеть. А главного не хочешь понять, не хочешь или боишься. Страшно. Ведь если перестать отмахиваться от главного, если принять всем сердцем то самое важное, что есть у тебя в жизни, то уже нельзя будет жить как прежде. Тебе-прежнему предстоит умереть, а тебе-новому — родиться. Смерть и возрождение. Страшно. И всегда ты главное пропускаешь, всегда... Устроил маскарад.
Следовать своим желаниям — это еще не свобода. Но идти вопреки своим желаниям — это настоящее рабство.
Ты хочешь, чтобы тебя любили. Любили искренне, всем сердцем, по-настоящему, именно тебя, а не твои бесконечные маски и позы. Да, в этом правда. Ты мечтал о любви Олеси, тебе нужна была ее любовь — больше всего на свете, больше жизни. Ты не на свободе, ты в рабстве. Ты — в рабстве, потому что ты боишься самого главного своего желания. Ты мечтаешь любить и быть любимым, но тебе стыдно, неловко, страшно. Это противоречит всем твоим теориям, твоей такой патетической философии. И если в какой-то момент жизни ты признаешься себе в этом желании, от твоего собственного представления о самом себе камня на камне не останется...
Да господи! Что ты все заладил?! Несчастный! Несчастный! Это вы все несчастные! Вы! А у меня во! — и, вывернув руку, он ткнул указательным пальцем в шкаф с бомбой. — У меня Сила! Моя Сила! Я самый счастливый! Я делаю то, что хочу! Я! Слышишь ты меня?! Слышишь?!
— Самый несчастный. — Это же насколько нужно себя ненавидеть, чтобы не верить такой любви, какой тебя Олеся любила? Насколько считать себя ничтожеством, чтобы и мысли не допустить, что тебя могут любить, что ты нужен кому-то, что о тебе кто-то хочет заботиться, искренне хочет, что тебе сострадают, по-настоящему, сердцем. Как можно себя так ненавидеть?.. Вот в чем твой Ад. Твой.
Слабость — это не отсутствие силы, слабость — это отсутствие доброты...
А слабость — это ведь здесь главное препятствие. Почему человек не может довериться этому миру, другому человеку, своей любви? Из-за слабости. Страшно. Ведь довериться — это что значит?.. Стать открытым. А для этого сила нужна, внутренняя. Доброта...
история показалась мне ооочень похожей на нашу